RU EN

Пн.-Пт.: 1000-1900

Email: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

В статье А.В. Залесова – канд. юрид. наук, адвоката, патентного по­веренного (Москва, Патентно­-правовая фирма «А.Залесов и партнеры», Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.), обосновано, что у любого заинтересованного лица должна быть возможность оспорить законность выдачи патента в суде. Показано, что формируется судебная практика, радикально ограничивающая данное право заинтересованных лиц. 

Проанализированы судебные акты Суда по интеллектуальным правам и Верховного суда Российской Федерации, согласно которым не допускается судебное оспаривание решения Роспатента о выдаче патента третьими лицами в случае нарушении закона при его получении, а именно: когда бу­дущим патентообладателем нарушены требования патентного законо­дательства, регулирующие процедуру получения патента (восстановле­ния заявки). Формирующийся в судебной системе России подход, связанный с запретом третьим лицам обращаться в суд за защитой своих экономиче­ских интересов путем оспаривания незаконного решения о выдаче патента, фактически легализует возможность неправомерного получения патента при использовании патентообладателем любых норм закона, но иных, чем указанные в ст. 1398 ГК РФ. 

 

 

Патентом устанавливается законная монополия патентооб­ладателя на коммерческий оборот материального объекта, в котором реали­зовано запатентованное изобретение, полезная модель или про­мышленный образец. За­конность данной монопо­лии означает, что патент выдан с соблюдением тре­бований закона, предъяв­ляемых как к заявляемому на патентование объекту (патентоспособность в ши­роком смысле), так и к про­цедуре получения патента заявителем. Соответственно, незаконно полученным патентным правом является право, по­лученное как на непатентоспособный объект, так и с нарушением законного порядка получения патента. Очевидным представляется утверждение, что незаконно полученное право не может признаваться и защищаться государ­ством. Поэтому в правовой системе всегда должен существовать механизм исправления ошибки (вольной или не­ вольной) государственного органа в предоставлении права. 

Поскольку субъективное патентное право абсолютно, оно потенциально ограничивает экономические интересы неограниченного числа хозяйствующих субъектов. Лица, чьи законные интере­сы напрямую затронуты действием ис­ключительного патентного права, без­ условно, должны иметь возможность оспорить данное монопольное право в суде. Установление в законе обязательной досудебной административной процедуры оспаривания исключитель­ного патентного права, исторически на­ званной в патентном законодательстве «признание патента недействительным (ст. 1398 ГК РФ), ни в коей мере не умаляет это право заинтересованных лиц, так как после административной стадии возможно обращение в суд с со­ответствующим заявлением. 

Вместе с тем любое ог­раничение оснований для оспаривания законности выдачи патентной монопо­лии для заинтересованных лиц (утверждение, что на­ рушение закона не подле­ жит последующей оценке) ведет к тому, что государст­во будет защищать неза­конную монополию. Возможность защиты в суде не только прав патентооб­ладателя, но и интересов заинтересо­ванных лиц (в том числе от неправо­ мерного ограничения их деятельности посредством незаконно полученного патентного права) представляется не­ обходимой для сбалансированной ра­боты национальной патентной системы. 

Суд по интеллектуальным правам играет в российском патентном праве значительную роль. Данный судебный орган является механизмом судебного контроля за применением норм патентного законодательства Роспатентом по спорам о выдаче патента. Суд по интел­лектуальным правам также в порядке кассационной проверки пересматрива­ет судебные акты, вынесенные судами первой и апелляционной инстанций по спорам о нарушении патентных прав. 

Можно утверждать, что за годы сво­ей деятельности данный специализиро­ванный суд сформировал уникальную экспертизу, во многом основанную на научном подходе к применению патен­тного права. Мы привыкли к тому, что судебные акты Суда по интеллектуаль­ным правам отличаются подробным из­ложением правовой позиции суда. Это позволяет судебным актам не просто разрешать конкретный спор, но и зада­вать определенный вектор развития отечественному патентному праву за счет детальной правовой аргументации. 

Именно поэтому специалисты так пристально следят за новыми подхо­дами, формируемыми, в частности, в постановлениях президиума Суда по интеллектуальным правам, реализую­щих кассационные полномочия при рас­ смотрении судебных споров по оспа­риванию административных решений, выносимых Федеральной службой по интеллектуальной собственности (Рос­ патентом) в рамках своих полномочий. Эти постановления являются основным источником знания о спорах о действи­тельности патента, так как судьи Вер­ховного суда Российской Федерации, наделенного правом рассмотрения спора в порядке выборочной кассации, крайне редко выбирают дела данной ка­тегории для пересмотра на заседании судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации. 

Относительно недавно президиум Суда по интеллектуальным правам в постановлении по делу No СИП­-536/2021, поддержав определение суда пер­ вой инстанции о прекращении произ­водства по делу, занял правовую по­зицию, фактически направленную на существенное ограничение прав заинтересованных лиц на обращение в суд за защитой своих экономических инте­ресов путем оспаривания решения Рос­патента о выдаче патента, по которому у них имеется спор с патентообладате­лем о его нарушении. Позиция президи­ума Суда по интеллектуальным правам о правомерности отказа от рассмотре­ния заявления о незаконности решения Роспатента в суде была полностью под­держана в определении от 20 мая 2022 г. No 300­-ЭС22­-6649 судьи Верховного суда Российской Федерации, отказав­шего в передаче кассационной жалобы на коллегиальное рассмотрение в Вер­ховном суде Российской Федерации. 

Без претензии на объективность и беспристрастность рассмотрим сформированную судами позицию, которая препятствует обращению в суд с заявлением о признании незаконным решения Роспатента о незаконном восстановлении заявки и решения о выдаче патента по такой незаконно восстановленной заявке. Очевид­но, что подобное решение Роспатента представляет собой частный случай по­ лучения патента с нарушением установ­ленной законом процедуры. 

Фабула дела такова. ОАО «Завод Продмаш» (далее – завод «Продмаш») обратилось в Суд по интеллектуаль­ным правам с заявлением о признании недействительными решений Роспа­тента от 7 апреля 2021 г. и от 16 марта 2018 г. об отмене ранее принятых ре­шений о признании отозванной заяв­ки No 2015142132 на выдачу патента. В качестве меры восстановления своих нарушенных прав заявитель просил обязать административный орган от­менить решение от 24 мая 2021 г. о выдаче патента. 

На основании ст. 51 АПК РФ к уча­стию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных тре­бований относительно предмета спора, привлечено иностранное лицо Impero Pasquale. В обоснование своей заин­тересованности в подаче заявления завод «Продмаш» указывал на получе­ние им письменной претензии от Impero Pasquale о якобы нарушении патентных прав, допускаемых заводом «Прод­маш» в своей деятельности по выпуску дорожно­строительной продукции. 

Определением Суда по интеллек­туальным правам от 28 января 2022 г. производство по делу No СИП­-536/2021 было прекращено. Прекратив производ­ство по делу на основании п. 1 части 1 ст. 150 АПК РФ, Суд по интеллекту­альным правам указал, что названное дело не подлежит рассмотрению в ар­битражном суде. То есть суд формально отказал в рассмотрении спора с Роспа­тентом, возбужденного по заявлению завода «Продмаш», который выпускает потенциально нарушающую патент про­дукцию. Заявление содержало требова­ние об обязании Роспатента отменить вынесенное им решение о выдаче па­тента и признании недействительным ранее вынесенных решений о восста­новлении прав по заявке, что позволило бы заводу «Продмаш» как потенциальному ответчику по делу о нарушении па­ тента установить отсутствие субъектив­ного патентного права у истца. 

В отличие от многих иностранных правовых систем (в частности, англо­ саксонской правовой семьи), россий­ское процессуальное законодательство не позволяет оспорить действитель­ность субъективного патентного права в исковом производстве о нарушении патента, рассматриваемого арбитраж­ным судом, субъекта в порядке встреч­ного иска, так как спор о действитель­ности права должен быть рассмотрен либо в досудебном административном порядке в Роспатенте, либо в Суде по интеллектуальным правам в качестве суда первой инстанции (в зависимости от оснований оспаривания). 

Суд по интеллектуальным правам, отказывая заводу «Продмаш» в праве на обращение в суд с заявлением про­тив решения о выдаче патента ввиду нарушения Impero Pasquale (по мнению завода «Продмаш») норм закона при его получении, а именно – незаконном вос­становлении ранее отозванной заявки на патент (по сути процедурных норм патентного права) указал, что оспаривание решения Роспатента о выдаче патента является спором о действи­тельности патента, а оспорить дей­ствительность патента можно только по основаниям, установленным п. 1 ст. 1398 ГК РФ: 

«1. Патент на изобретение, полез­ную модель или промышленный обра­зец может быть признан недействи­тельным полностью или частично в случаях: 

1) несоответствия изобретения, полезной модели или промышленного образца условиям патентоспособ­ности, установленным настоящим Кодексом, или требованиям, преду­смотренным пунктом 4 статьи 1349 настоящего Кодекса, а также несо­ответствия промышленного образ­ца требованиям, предусмотренным статьей 1231.1 настоящего Кодекса; 

2) несоответствия документов заявки на изобретение или полезную модель, представленных на дату ее подачи, требованию раскрытия сущ­ности изобретения или полезной мо­дели с полнотой, достаточной для осуществления изобретения или по­лезной модели специалистом в данной области техники; 

3) наличия в формуле изобретения или полезной модели, которая содер­жится в решении о выдаче патента, признаков, не раскрытых на дату по­ дачи заявки в документах, представ­ ленных на эту дату (пункт 2 статьи 1378), либо наличия в прилагаемых к решению о выдаче патента на промышленный образец материалах изо­бражений изделия, включающих суще­ственные признаки промышленного образца, отсутствующие на изобра­жениях, представленных на дату по­ дачи заявки, или изображений изделия, с которых удалены существенные признаки промышленного образца, имеющиеся на изображениях, предста­вленных на дату подачи заявки (пункт 3 статьи 1378); 

4) выдачи патента при наличии не­ скольких заявок на идентичные изоб­ретения, полезные модели или промы­шленные образцы, имеющих одну и ту же дату приоритета, с нарушением условий, предусмотренных статьей 1383 настоящего Кодекса; 

5) выдачи патента с указанием в нем в качестве автора или патенто­обладателя лица, не являющегося та­ковым в соответствии с настоящим Кодексом, либо без указания в патен­те в качестве автора или патенто­обладателя лица, являющегося та­ковым в соответствии с настоящим Кодексом». 

Вместе с тем таких оснований как нарушение законной процедуры полу­чения патента, а именно незаконное восстановление прав по заявке, в дан­ ной норме российского закона не содер­жится. В частности, в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам указано: 

«...оспаривание выдачи патента производится по основаниям и в по­рядке, установленным ст. 1398 ГК РФ. В соответствии с п. 7 ст. 1398 ГК РФ отмена решения федерального орга­на исполнительной власти по интел­лектуальной собственности о выдаче патента является следствием при­знания патента недействительным. Однако в рассматриваемом случае в качестве восстановительной меры завод «Продмаш» просит отменить решение Роспатента от 24 мая 2021 г. о выдаче патента в обход установ­ленной законом процедуры оспарива­ния патента. 

При таких обстоятельствах суд первой инстанции прекратил произ­водство по настоящему делу на осно­вании п. 1 части 1 ст. 150 Арбитраж­ного процессуального кодекса Россий­ской Федерации, сочтя, что названное дело не подлежит рассмотрению в ар­битражном суде... 

Как отмечено в п. 13 постановле­ния пленума Верховного суда Россий­ской Федерации от 23 декабря 2021 No 46 «О применении Арбитражного про­цессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции», на основании п. 1 ч. 1 ст. 1271 Арбитражного процессу­ального кодекса Российской Федера­ции Суд по интеллектуальным правам может отказать в принятии к своему производству 1) заявлений об оспари­вании промежуточных действий Фе­деральной службы по интеллектуаль­ной собственности (Роспатента), а также 2) заявлений о защите интел­лектуальных прав, когда такая защи­та осуществляется в административном порядке. 

В данном случае к решениям Рос­патента, являющимся предметом на­ стоящего спора, применено первое из двух вышеуказанных оснований – они квалифицированы как промежуточ­ные. 

Этот вывод соответствует при­менимым нормам права... 

Утверждение завода «Продмаш» о том, что, не имея возможности обжа­ловать промежуточное решение Рос­патента, он оказывается в положении «лишенца» и по основанию неправо­мерности (по его мнению) восстанов­ления срока не может обжаловать ре­шение о выдаче патента, президиум Суда по интеллектуальным правам отклоняет. 

Во­-первых, в силу пункта 3 ста­тьи 1387 ГК РФ завод «Продмаш» не наделен правом обжаловать решение о выдаче патента по каким-­либо осно­ваниям – такое право предоставлено только подателю заявки. 

В случае фактической выдачи па­тента именно патент может быть оспорен третьими лицами (включая завод «Продмаш») по правилам ста­тьи 1398 ГК РФ. 

Во-­вторых, само по себе введение тех или иных законодательных огра­ничений как по кругу актов, так и по кругу оснований, по которым админи­стративные акты могут быть оспо­рены в суде, направлено на обеспече­ние баланса интересов в обществе в целом и на соблюдение принципа правовой определенности. 

Выдача патента и действие исклю­чительного права на него в течение определенного срока отражает ком­промисс между интересами патенто­обладателя, для которого право соз­дает определенные преимуществен­ные условия для вложения средств в освоение новых технологий, и инте­ресами общества, которое всегда заинтересовано в широком использо­вании технических достижений, т.е. в свободном доступе к результатам научно­-технической деятельности... 

Вмешательство третьих лиц в процедуру выдачи патента может быть допущено только в случаях, прямо предусмотренных законом (как, например, для товарных знаков в аб­заце третьем пункта 1 статьи 1493 ГК РФ). Отсутствие ограничений для третьих лиц на вмешательство в вы­ дачу патента позволило бы блокиро­вать саму процедуру такой выдачи и проверку технического решения на соответствие условиям патенто­способности. ... 

Таким образом, решения Роспатен­та, представляющие собой предмет настоящего спора, являются проме­жуточными, а невозможность их обжа­лования не участниками администра­тивного производства сама по себе не нарушает права таких лиц». 

Отметим, что обоснование невоз­можности обжалования администра­тивного решения Роспатента третьими лицами дается в постановлении суда со ссылкой на то, что такая возмож­ность не предусмотрена для них зако­ном и что невозможность обжалования не нарушает права этих лиц. Однако и Конституция Российской Федерации, и ст. 13 ГК РФ прямо устанавливают воз­можность судебной защиты. Каких­-либо дополнительных положений, как пред­ставляется, для такой возможности не требуется. Более того, и в Конституции Российской Федерации, и в законе говорится о судебной защите прав и ин­тересов, а не только прав. 

В теории процесса обычно разде­ляют право на иск в процессуальном смысле и право на иск в материальном смысле. Процессуальное право на иск именно как возможность обжалования административного решения в суде означает право на рассмотрение и по­ лучение судебного решения, разрешаю­щего спор по существу. Это право есть у лица, конечно, даже если этот акт не нарушает прав такого лица. В этом слу­ чае арбитражный суд должен отказать в иске со ссылкой на отсутствие нару­шения прав (и интересов) согласно ст. 4 АПК РФ, поскольку нет права на иск в материальном смысле. Констатируемая в тексте постанов­ления президиума Суда по интеллектуальным правам невозможность обжа­лования, обосновывающая, что спор не может быть рассмотрен арбитражным судом, безусловно, есть отказ в процес­суальном праве на иск, то есть в досту­пе к правосудию для одной из сторон патентного спора. При этом ссылка на отсутствие нарушения прав не может обосновывать прекращение производ­ства по делу, а должна повлечь отказ в иске. 

Прекращение производства есть отказ в процессуальном праве на иск, нацеленный на признание недействи­тельным спорного патентного права, то есть отказ в доступе к правосудию. Такой отказ должен иметь весьма ве­ские основания, так как оставляет лицо, интересы которого объективно наруше­ны патентным спором, без права на су­дебную защиту его экономических ин­тересов, гарантированную ему в п. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации, устанавливающей основополагающие права и свободы в нашем государстве: «1. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод». 

Отметим, что в данном споре вмеша­тельства в процедуру выдачи патента не было, так как спор рассматривался судом уже после принятия Роспатентом решения о выдаче патента и после его фактической выдачи. Также судебное вмешательство в административную процедуру, вплоть до принятия времен­ных обеспечительных мер, запрещаю­щих административному органу выно­сить решение, не просто возможно, а является «золотым стандартом» право­ судия и разделения властей в правовом государстве, каковым является Россий­ская Федерация. Разумеется, судебное вмешательство в деятельность админи­стративного органа должно быть право­ мерным и обоснованным, и оно может применяться только при действитель­ном нарушении прав или законных ин­тересов лица, обращающегося за су­дебной защитой. Но чтобы установить необходимость судебного вмешатель­ства или ее отсутствие, спор нужно рас­смотреть по существу, а не прекратить производство. 

В любом случае отказ в рассмотре­нии патентного спора, а именно спора о незаконной выдаче патента, без предо­ставления альтернативного правового способа его разрешения (по данным основаниям оспорить сам патент нель­зя согласно ст. 1398 ГК) сам по себе яв­ляется спорным и требует осмысления с позиции теории патентного права. От­носительно очевидных последствий в случае установления такого подхода в качестве стандарта отечественного па­тентного права к правоотношениям по поводу получения патента очевидным образом будут легализованы нарушения закона заявителем по заявке на вы­дачу патента, так как все незаконные действия, вплоть до прямого обмана ве­домства (за исключением нарушений, прямо указанных в п. 1 ст. 1398 ГК РФ), будут безнаказанными, поскольку полу­ченный с такими нарушениями патент не сможет быть оспорен никем даже при предъявлении патентообладате­лем претензий о его нарушении. 

Очевидно, что запрет на обращение в суд для заинтересованных лиц (в со­ответствии со ст. 4 АПК РФ) в оспари­вании решения Роспатента фактически санкционирует получение незаконной патентной монополии, которая затра­гивает неограниченный круг участни­ков экономической деятельности, про­ изводящих продукцию, подпадающую под объем правовой охраны незакон­но полученного патента. Известно, что норма, нарушение которой не ведет к возникновению юридической ответ­ственности, является декларацией, а не законом. В связи с этим исключение ответственности за нарушение патент­ного законодательства самим патентоо­бладателем является весьма и весьма спорным. 

Действительно, для ряда конкретных правовых ситуаций законом установлен обязательный досудебный администра­тивный порядок, несоблюдение которо­го не позволяет суду рассмотреть спор. В патентном праве для ряда оснований в п. 2 ст. 1398 ГК уставлен досудебный административный порядок рассмотре­ния возражения против выдачи патента, следовательно, спор не подлежит рас­смотрению в суде. 

П. 2 ст. 1398 ГК РФ гласит: «2. Па­тент на изобретение, полезную мо­дель или промышленный образец в течение срока его действия, уста­новленного пунктами 1–3 статьи 1363 настоящего Кодекса, может быть оспорен путем подачи возражения в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной соб­ственности любым лицом, которому стало известно о нарушениях, преду­смотренных подпунктами 1–4 пункта 1 настоящей статьи. 

Патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец в течение срока его действия, установ­ленного пунктами 1–3 статьи 1363 на­ стоящего Кодекса, может быть оспо­рен в судебном порядке любым лицом, которому стало известно о наруше­ниях, предусмотренных подпунктом 5 пункта 1 настоящей статьи. 

Патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец может быть оспорен заинтересован­ным лицом и по истечении срока его действия по основаниям и в порядке, которые установлены абзацами пер­вым и вторым настоящего пункта». 

Однако данный перечень носит ис­черпывающий характер, и никакие дру­гие споры не могут быть рассмотрены в административном порядке Роспа­тентом, поскольку в указанной норме не содержится полномочий Роспатен­та по рассмотрению возражений против выдачи патента по иным основаниям. 

Ст. 46 Конституции Российской Фе­дерации, как уже отмечалось, в п. 1 указывает, что каждому гарантирует­ся судебная защита его прав и свобод. Согласно п. 2 данной статьи «решения и действия (или бездействие) орга­нов государственной власти, орга­нов местного самоуправления, обще­ственных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд». 

Также в силу ст. 13 ГК РФ ненорма­тивный акт государственного органа или органа местного самоуправления, не соответствующий закону или иным правовым актам и нарушающий гражданские права и охраняемые законом интересы гражданина или юридическо­го лица, может быть признан судом не­ действительным. На основании п. 1 ст. 197 АПК РФ дела об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государствен­ных органов, затрагивающих права и законные интересы лиц в сфере пред­принимательской и иной экономической деятельности, рассматриваются арби­тражным судом по общим правилам ис­кового производства, предусмотренным настоящим кодексом, с особенностями, установленными в главе 24 АПК РФ. 

Кратко определить сущность субъ­ективного патентного права можно как «принадлежащая патентообладате­лю законная монополия на изобрете­ние». Напомним, что патентное право исторически было отнесено к отдельной от авторского права отрасли – праву промышленной собственности, которое прежде всего было нацелено на обеспе­чение интересов патентообладателей­ промышленников. Название «про­мышленная собственность» для па­тентных прав привычно используется сегодня патентными специалистами, но оно несколько подзабыто и совсем не популярно в современной отече­ственной цивилистике, предпочитаю­ щей оперировать термином «интел­лектуальная собственность» или «интеллектуальные права». 

В отечественных научных работах по праву интеллектуальной собствен­ности (интеллектуальным правам) уче­ные часто рассуждают о близких видах исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности – автор­ском и патентном праве. При теорети­ческом объединении патентного права с авторским в рамках общего права интеллектуальной собственности сразу неизбежно искажается суть патентного права как монопольного права патен­тообладателя. Можно с уверенностью сказать, что для правильного функци­онирования российской патентной си­стемы нельзя проявлять забывчивость относительно монопольной природы патентного права. 

Наглядной иллюстрацией реализа­ции в российском законе ошибочной теоретической концепции авторского начала в патентном праве служит дей­ствующая ст. 1345 ГК РФ: 

«1. Интеллектуальные права на изобретения, полезные модели и про­мышленные образцы являются па­тентными правами. 

2. Автору изобретения, полезной модели или промышленного образца принадлежат следующие права:

1) исключительное право;
2) право авторства.
3. В случаях, предусмотренных на­стоящим Кодексом, автору изобрете­ния, полезной модели или промышлен­ного образца принадлежат также дру­гие права, в том числе право на по­ лучение патента, право на вознаграж­дение за служебное изобретение, по­лезную модель или промышленный образец». 

В этой статье неверно указано, что автору изобретения, полезной модели или промышленного образца принад­лежит исключительное право на них. В действительности исключительное право по патенту, разумеется, принад­лежит вовсе не изобретателю, а патен­тообладателю и только ему. Законно установленная монополия позволяет патентообладателю правомерно из­влекать сверхприбыль. Данный порядок направлен на стимулирование иннова­ций и внедрение технических новшеств. Но освобождение патентооблателя­ монополиста от судебного контроля за законностью получения им исклю­чительного монопольного патентного права является ни на чем не основан­ным нарушением интересов общества. Здесь сложно усмотреть какой­-то ба­ланс взаимных правомерных интере­сов. 

Незаконность установления патент­ ной монополии может быть обуслов­лена не только отсутствием патенто­способности, но и нарушением многих иных положений закона, в том числе направленных на обеспечение право­ мерных интересов общества. Поэтому приведенный в постановлении аргумент, что «отсутствие ограничений для третьих лиц на вмешательство в выдачу патента позволило бы блоки­ровать саму процедуру такой выдачи и проверку технического решения на соответствие условиям патентоспо­собности», не представляется основа­нием для отказа в проверке законности выдачи патента по иным основаниям. 

Отметим, что общественный инте­рес состоит в том, чтобы патенты с нарушением закона не выдавались, и здесь речь не идет только о соответст­вии условиям патентоспособности «но­визна», «изобретательский уровень» или «промышленная применимость». 

Как справедливо отметил президиум Суда по интеллектуальным правам в по­ становлении по делу No СИП-­219/2016: «Возможность оспаривания патента в период своего действия, помимо частного интереса, который может быть у лица, подающего возражение, преследует также публичный интерес, заключающийся в том, чтобы неправомерно выданные патенты не препятствовали развитию науки и ведению третьими лицами деятель­ности с использованием неохраноспо­собных технических решений. Поэто­му оспаривание патентов допускает­ ся любыми лицами в период срока их действия. Такой публичный интерес сохраняется, пока сохраняется дей­ствие патента или возможность его восстановления». 

Эффективный судебный контроль за законностью установления патент­ ной монополии давно является стан­дартной практикой в большинстве ино­странных юрисдикций. Европейский суд справедливости неоднократно указы­ вал, что общие принципы разумности и добросовестности полностью при­менимы при рассмотрении патентных споров. В связи с этим ситуация защи­ты незаконно полученного права пред­ставляется практически невозможной в рамках подхода национальных судов стран Европейского союза. 

В США незаконное получение па­ тента может образовывать состав анти­ монопольного деликта согласно закону Шермана. Кроме того, в США действует правило об ответственности патентообладателя за введение в заблужде­ние патентного ведомства США или иное недобросовестное поведение при получении патента, так называе­мая «inequitable conduct». Данное тре­бование патентного законодательства США никак не связано с патентоспособ­ностью технического решения, но его нарушение влечет такие же негативные последствия, как и отсутствие патенто­способности. 

Если в исковом производстве о на­ рушении патента США ответчик проде­монстрирует, что при получении патента был нарушен закон, например, в патент­ ное ведомство США были представлены недостоверные сведения, то суд признает патентное право не подлежа­щим судебной защите – «unenforceable patent». Очевидно, что представление в патентное ведомство США ложных сведений об уважительности причины про­ пуска срока для подачи ответа эксперту, в результате чего заявка была признана отозванной, для восстановления прав по заявке является недобросовестным поведением заявителя. 

Полагаем, что принятый в ЕС и США механизм отказа в защите субъективно­ го патентного права по патенту, полу­ченному с нарушением установленной законом процедуры, то есть как не соответствующий принципам добросовест­ности, не вполне подходит для отече­ственной системы защиты права. Труд­но представить возможность ссылки на злоупотребление патентным правом в таких обстоятельствах (например, дока­зывая, что патент получен по незаконно восстановленной заявке) в деле о на­рушении патента в арбитражном суде. Поэтому институциональный перенос такого подхода на российскую почву невозможен. 

Вместе с тем судебная защита ин­тересов третьих лиц от применения к ним незаконно полученного права в России должна существовать. Считаем, что отказ в праве на обращение в Суд по интеллектуальным правам с целью проверить законность выдачи патента, в том числе законность восстановления прав по заявке, по которой был выдан патент, не отвечает сути патентной си­стемы и также не может считаться со­ответствующим конституционно уста­новленным стандартам на судебную защиту в нашей стране. 

Список литературы 

1. Гаврилов Э.П. О монополии из па­тента на изобретение//Патенты и лицензии. Интеллектуальные права. 2021. No 9. 

2. Городов О.А. Патентная монопо­лия на изобретение//Патенты и ли­цензии. Интеллектуальные права. 2020. No 9. 

3. Катков В.Д. О привилегиях (па­тентах) на промышленные изобрете­ния. Харьков, 1902. 

4. Пиленко А.А. Право изобретате­ля. М., 2001. 

Обратная связь

* - обязательные поля